"БОРОДА. ВЕРА"

Как замёрзший зверь искал он тепла и находил его.

Его согревали, но ему было мало, и он снова уходил в поисках жаркого источника.

Он не понимал, но звериным чутьём догадывался, что источником холода был он сам, а не окружающая среда.

Догадывался, что нужно изменить отношение к среде обитания, и многое изменится к лучшему. Но не знал, как это сделать.

Он был счастлив, он знает, что такое счастье и настоящая любовь.

Правда, это было давно и всего один раз. Один раз и на всю жизнь.

Борода открыл почту, на него тут же посыпались рассылки от магазинов, торговых платформ, каких-то фирм, в списки которых он явно когда-то попал и не отписался.

Глухо зарычал и выключил компьютер. Тишина.

Закрыл глаза... Понятно, что для выхода из депрессии нужно действовать. Делать хоть что-то...

Но ему ничего не хотелось делать, и тогда он пошёл в ванную и сбрил бороду.

Глядя на себя, хмуро подмигнул. Отражение тоже подмигнуло. Из зеркала на него смотрит гладковыбритый серьёзный мужчина. Симпатичный, мускулистый, подтянутый.

Два весенних месяца запоя и безделья, отразились лишь в усталом взгляде и паршивом самочувствии...

Однако, жизнь постепенно возвращается в его заброшенный сад, в его внутренний мир, по которому совсем недавно гуляли ураганы нешуточных страстей.

Он остался один, но он справится, он выдержит.

Борода вздрогнул. Он чуть не стал убийцей.

Два месяца он ходил с ножом в кармане, готовый при встрече убить обоих, и убил бы, если бы они ему встретились. Он жаждал крови, как вампир, как...

Вдох... Выдох... Вдох...

Борода медленно сел на пол у стены, в уголке глаза показалась слеза и робко потекла к уголку рта.

Мужчина закрыл лицо руками.

Плечи вздрагивают, но он не стесняется, он один, и наконец-то его прорвало.

Она была его волчицей, его белой волчицей, а он был её волком... Был...

Предательство застало врасплох и придавило любящее сердце каменной горой.

Можно сколько угодно говорить об истинных причинах, о том, кто виноват, а кто нет, искать крайних, но для него это уже ничего не изменит.

Одна половина сердца безжалостно вырвана из груди, а другая ноет и пытается выжить. Словно в разграбленный дом с выбитыми стёклами ворвалась зимняя стужа, и всё мгновенно заледенело... Но дом-то стоит. Ему от себя не сбежать.

Борода поднялся с пола, умылся.

Одиночество стало невыносимым, он быстро оделся, вышел на улицу, и пошёл бродить по улицам ночного города.

Друзья. За всю жизнь у Бороды их было от силы человек пять, да и то в разные периоды времени.

Это были настоящие мужчины, которые всегда помогут. Но и они знали: Борода никогда не позовёт на помощь, даже, если ему совсем плохо. Но сам он, всегда приходит и помогает решить проблему. И почему-то, именно за это его все любят и уважают.

Борода всё время пребывает в каком-то обострённом чувстве справедливости. Он ненавидит ложь и показуху. Фальшь вызывает у него отвращение.

Он старается избегать показушных компаний и людей в масках приличия. А поскольку идеальных людей не бывает, то и друзей у Бороды, считай, что нет. И жены теперь, тоже нет. И один он на свете... Хотя нет...

Это случилось неделю назад, когда он ещё ходил с ножом в кармане.

Он брёл по тротуару и встретил одноклассника, они вместе учились в одной школе, но в параллельных классах.

Одноклассник — успешный массажист и верующий человек, — пригласил к себе на рюмку чая. И вот там, в гостях, Борода увидел большие иконы, а когда взглянул на них, заплакал как ребёнок и никак не мог остановиться. Он просто смотрел на Иисуса Христа, на Богородицу, и плакал.

Это потрясло его до глубины души.

Одноклассник сказал, что, сам не зная почему, часто думал о Бороде. «И вот ты здесь, и тебе явно нелегко».

В тот вечер, Борода, кое-как добрался до дома. Глаза застилали слёзы.

Что с ним творилось, одному Богу известно, но после этой встречи он перестал носить с собой нож. Борода начал трезветь. Борода сбрил бороду.

Мужчина пристально посмотрел на своё отражение в витрине магазина, словно увидел себя впервые, и нахмурился.

«Как жить дальше?»

— Собой любуетесь?

Борода перевёл взгляд на отражение девушки за спиной.

— Вы уже пятнадцать минут так стоите? Я наблюдала как Вы остановились, вот оттуда, с остановки. И зачем-то засекла время. Может, я могу Вам помочь?

Он молча повернулся и пошёл прочь, но услышал, как позади, назойливо цокают каблучки.

Борода остановился, развернулся к девушке.

Она тоже остановилась, смотрит на него снизу-вверх.

Мягко произнесла:

— Простите меня, пожалуйста, но я вижу, что вам сейчас нелегко. Хотите, я угощу вас кофе? Поговорим. Выговоритесь...

Борода развернулся и пошёл дальше.

Ему сейчас не до баб. Ему и правда нужно разобраться в себе. Чего он хочет от этой жизни?

Видимо, пока что, ничего, только покоя.

— Извините, пожалуйста, Вы можете не так быстро идти?

Борода остановился.

— Вы кто?

— Вера.

Борода яростно втянул в себя воздух, поджал губы, круто развернулся, и размашисто зашагал вверх по булыжной мостовой.

Сзади снова застучали каблучки.

Он резко свернул с главной улицы в зелёный переулок. Летний вечер щедро делится своими ароматами и прохладой.

Спокойный, нежный летний вечер…

Война в душе отошла на второй план.

Борода остановился, сел на скамейку.

С удовольствием закрыл глаза, прислушался к шелесту листьев. Медленно вдохнул приятный пряный воздух.

«Воздух жизни. Воздух надежды. Веры в лучшее...»

Уши напряглись, он услышал стук каблучков, и пару минут спустя кто-то легонько сел рядом.

— Вы, Вы, очень быстро ходите... Вы спортсмен?

Борода зарычал про себя, но удержал внутреннего зверя.

Открыл глаза, и с лёгким любопытством взглянул на блондинку.

Девушка хорошенькая, приятная на вид, фигурка что надо.

Он демонстративно взглянул на её ножки, такие он любит.

«Может, и правда?..»

— Пожалуйста, не смотрите на меня так. Я не лягу с Вами в постель.

Борода вопросительно уставился на Веру.

— Я очень хочу Вам помочь. Пообщаться. Хочу, чтобы у Вас прошла эта чёрная депрессия и Вы вернулись к жизни. Поэтому я и увязалась за Вами.

Девушка придвинулась ближе к Бороде. Заглянула в глаза.

Доверительно и с волнением произнесла:

— Простите меня, пожалуйста, но я не могу смотреть, как человек тонет в собственном горе. Мужчинам тяжелее всего. Мужчины не плачут. Мужчины сильные. Но ведь сильным и достаётся сильнее. А они терпят, терпят, а потом...

Борода поднял бровь...

— Потом... Не выдерживают, спиваются, а бывает и похуже...

Борода поднял вторую бровь.

— Попадают в психушку или прыгают с моста. И я не прощу себе, понимаете, не прощу, если, вот, могла помочь человеку, но не помогла. Равнодушие погубит этот мир, а милосердие спасёт.

Борода поднял взгляд к небу. Между тёмными облаками плывёт растущая Луна. Шелест листьев под мягким нежным ветром ласкает слух, рядом щебечет странная блондинка. У неё приятный голос. Может, на радио работает...

Борода снова взглянул на Луну, и ему в голову пришло странное желание. Прямо-таки, нестерпимое желание.

Борода вскочил как пёс, взявший след.

Он находится в старой части города и в детстве облазил здесь все подворотни и закоулки, все чердаки и крыши. И он знает, где ему сейчас хочется побывать.

Забыв про лепечущую девушку, Борода встал и целеустремлённо направился по тёмным закоулкам к пятиэтажному зданию старой гостиницы.

Дореволюционный квартал, теперь здесь живут только пожилые люди.

Молодёжь, это старьё с заброшенными домами, не интересует. Клубов и торговых центров здесь нет. Даже студенты снимают жильё ближе к новой части города, где свет цивилизации мигает неоновыми вывесками.

Новую и старую части города разделяет неширокая река.

Он родился здесь, в старом городе. Женился. Как и все переехал в новый город.

«И всё ради неë, ради жены...»

Борода тряхнул головой и переключил внимание на здание впереди. За обшарпанным строительным забором стоит памятник архитектуры девятнадцатого века.

Однажды, учительница истории привела их всем классом сюда. Провела урок.

С тех пор изменился только забор, а полукруглая пятиэтажная гостиница, принимавшая в своё время высокопоставленных гостей, так и стоит, разрушаясь сама по себе.

Сбоку от железных ворот в дощатом заборе выбиты две доски. Борода осторожно отодвинул третью и пролез в дыру. В пятидесяти метрах начинается крыльцо, на котором валяются обломки кирпичей и ржавые листы железа, сброшенные ветром с крыши. В принципе, изменилось только это, остальное осталось таким же, как в детстве, разве что деревья подросли.

Борода осторожно поднялся по крыльцу и вошёл в здание.

Здесь, с мальчишками играли в войнушку. Стреляли друг в друга из палок-ружей. Как будто и сейчас слышит воинственные детские голоса.

Здесь, впервые целовался до умопомрачения.

Сюда же, он приходил, когда нужно было серьёзно подумать и принять окончательное решение.

И сейчас, видимо, пришёл сюда, не просто так.

Борода пересёк вестибюль, усеянный обломками кирпича и штукатурки, подошёл к широкой винтовой лестнице.

Печальное зрелище: сломанные вандалами резные перила; в некоторых местах потолок обрушился крупными кусками, и теперь на полу груды хлама. Дождь, ветер, растения и птицы — вот кто здесь поселился, и похоже, навсегда.

Снаружи донёсся жалобный вскрик. Борода осторожно подошёл к боковому проёму бывшего окна.

В сумерках, рядом с крыльцом, белеет девичья фигурка.

Вздохнул.

"Потопчется и уйдёт."

Борода снова подошёл к винтовой лестнице, и держась ближе к стене, стал подниматься наверх.

Когда-то, в дерзком юношестве, по этой самой лестнице, он вёл за руку возлюбленную. Они поднимались всё выше и выше, но дальше третьего этажа она не пошла, её не интересовала крыша, которую он очень хотел ей показать. Её интересовал он, а его — она. В общем, оба остались довольны друг другом.

Но в это место вдвоём больше не приходили.

Кусок кирпича с глухим стуком выкатился из-под ноги, простучал по ступенькам, и через дыру в лестнице упал вниз.

Борода выдохнул.

Хоть он и не толстяк, но здание старое, аварийное.

Встревожился, лишь бы не попало на блондинку, если она ещё там.

Прислушался. Тишина.

Эта странная, слишком заботливая девушка не вызвала у него душевного трепета, как бывало раньше, когда он видел красотку. Она удивила его, да, но влечения к ней он не испытал.

Сейчас он внутри такой же, как это полуразрушенное здание...

На четвёртом этаже, в длинном коридоре между комнатами, в полосе лунного света мелькнула крупная тень.

Это не могла быть собака, тень вертикальная.

Борода хотел сделать шаг, но снова увидел высокую тень в лунных просветах коридора.

Тень быстро метнулась от стены к стене, выскочила в центр коридора, словно ещё раз взглянула на него, и так же быстро исчезла.

Кто-то обжил для себя эту гостиницу. И кажется, он знает кто. Место пусто не бывает.

Борода повернул серебряные кольца на средних пальцах обеих рук, и продолжил путь.

Лишь бы никто не помешал. Ему хочется поскорее попасть на крышу, под чистое звёздное небо. Там счастливое детство. Там его юношеские мечты. Там он отдохнёт от суеты.

И вот, наконец-то, она, железная дверь на чердак. Эту дверь он открывал много раз... Открыл и в этот...

Сквозь дыры в крыше широкими лучами струится лунный свет.

Борода привычно направился к лестнице, ведущей наверх, но вздрогнул от хлопка железной двери, обернулся.

Дверь захлопнулась. Никого. Повернулся идти дальше, и! увидел её.

Бывшая стоит вальяжно, уперев руку в бок. Лунный свет делает её красоту бледной, словно в ней нет ни капли крови.

— Что за шалава пришла с тобой?

Борода взвесил шансы.

— Женская измена карается смертью, но я отменил для тебя этот приговор. У тебя есть шанс уйти. Уходи.

Жена рассмеялась, изящно выгнула шею, улыбнулась, показав длинные белые клыки. Даже мёртвая, она нравится ему.

— Ты всегда был слишком добр ко мне, слишком оберегал меня. А со мной нужно быть жёстче, гораздо жёстче. Ты не сделал из меня рабыню, значит, я стану твоей госпожой.

— Я гляжу, Мартын, сделал тебя послушной девочкой.

Супруга оскалилась, крикнула:

— Не смей произносить имя моего Господина! Ты недостоин быть его рабом! Я выпью тебя, как бокал дешёвого вина!

Бывшая метнулась в сторону Бороды, закружилась вокруг него, пытаясь впиться клыками в шею.

Он плавно уходит от укусов вампирши, а иногда так резко двигается, что она не может предугадать его следующий шаг.

И вот, наконец-то Борода наклонился, чтобы поднять ржавый железный прут, на миг замер, его шея обнажилась. И кровососка не выдержала, обнажила клыки и бросилась к нему, но! захлебнулась железным прутом.

Борода резко выдернул железку изо рта бывшей. Она огорчённо потрогала сломанные клыки и с ужасом поняла, что теперь «она некрасивая».

Борода мощно ударил прутом. Вампирша рухнула на спину.

Победитель бросил железку, схватил острый обломок осиновой доски и со всей силы вонзил в грудь.

На короткий миг бывшая супруга словно очнулась от жуткого сна. Прошептала:

— Что я наделала... — и глаза её остекленели.

Борода эту тварь женой не считал, поэтому и не церемонился. Человеческого в ней только внешняя иллюзия формы.

Внутри все кровососы мертвы, и продлевают жизнь за счёт крови жертвы. И расплодились бы они, если бы не такие как он.

Мужской голос прошипел сзади:

— Что ты натворил, псина?!

— Я предлагал ей уйти...

— Я тебя выпью!!

— Мартынушка, ты и так уже выпил меня, когда жену соблазнил и нежитью сделал. Но тебя-то я не отпущу.

— Да-а, рога у тебя ветвистые, что, «забодаю-забодаю»?!

Борода схватился за железку, но Мартын набросился и ударил так, что железяка вылетела из руки. Вампир хищно вцепился в горло руками и потянул клыки к шее.

Силы стали покидать Бороду, и под руку ничего не попадается. Он захрипел в последней отчаянной попытке задушить мертвеца, но пальцы кровососа сжались ещё крепче.

Удерживать Мартына от смертельного укуса становится всё труднее, он уже дышит возле уха.

— Кровь попью!!

Удар совковой лопаты отбросил лысого вампира в сторону. Борода быстро встал.

Пошатываясь, подошёл к оглушённому кровопийце, оторвал от обвалившейся крыши длинный кусок доски и с размаху вонзил в грудь. Вампир зашипел, пальцы скрючились на деревяшке, ноги заскребли по полу, он всхлипнул, и взгляд чёрных глаз остановился.

Борода посмотрел на дрожащую Веру.

Девушка выронила лопату, и пропищала:

— Я сплю, это всё сон. Страшный сон. Я проснусь, и всего этого не будет, потому что, потому что...

Позади девушки мелькнула тень, другая.

Борода угрожающе зарычал, шерсть на загривке встала дыбом.

Глаза Веры расширились:

— Вы прямо на глазах звереете...

Борода подскочил к блондинке, прорычал:

— Прыгай на спину.

— Вы большой пёс...

— Лезь на спину, или нас сожрут.

Вера вскарабкалась на Бороду и обхватила за шею.

Огромный пёс с девушкой на спине быстро помчался по длинному чердаку, к выходу на крышу.

Кровососы бросаются навстречу, пытаются схватить, укусить, но промахиваются или с воплями разлетаются от ударов могучих лап с серебряными когтями.

Пёс прорвался сквозь тьму и выскочил на крышу, под чистое звёздное небо, быстро промчался к самому краю и прыгнул в сторону Луны.

Вера закрыла глаза!..

Девушка всхлипнула, ухватилась за сумочку.

Часто дыша, распахнула глаза, и! увидела, что они сидят на той же скамейке, только Луна поднялась повыше.

Борода сидит спокойный, закинул ногу на ногу.

Вера удивлённо воскликнула:

— Что?!! Что это было?..

Мужчина, задумчиво глядя в ночное небо, ответил:

 — Сон. Это был сон. Вы заснули. Видно, у Вас был трудный день. Пойдёмте, я такси вызвал.

Они молча вышли на главную улицу.

Борода открыл дверь машины, блондинка села на заднее сиденье.

Мужчина заплатил таксисту.

Вера робко спросила:

— Мы ещё увидимся?

— Не знаю.

— Вы добрый, надёжный. Депрессия пройдёт, и когда-нибудь, Ваше сердце снова откроется для любви. Прощайте...

Он нахмурился. Последнее слово прозвучало не как прощание, а как совет...

Машина уехала.

Борода постоял немного и направился в сторону знакомого бара. Домой ему не хотелось. Да и до рассвета ещё очень далеко...

30.06.2024 г.